3pl~юрист

Правовые аспекты электронных денег
Массовость банковских карт предопределила их популярность как средства оплаты в интернете, однако изначально карты не предназначались дня этого, что выразилось в очень низком уровне аутентификации держателя в виртуальном пространстве. Для того чтобы расплатиться чужой картой, достаточно было знать ее номер. Это способствовало распространению мошенничества с картами и нанесло серьезный удар по их репутации.
Силами разработчиков электронных платежных систем (ЭПС), международных платежных систем (Visa, WebMoney и др.), банков-эмитентов и эквайеров было создано множество технологий, направленных на повышение уровня безопасности карточных платежей в интернете. Это снизило уровень мошенничества, однако он остается стабильно высоким, и чтобы максимально защититься от хищения средств с банковской карты, необходимо следовать целому ряду рекомендаций и следить за различными техническими аспектами.
Вместе с тем, у карточных платежей есть еще один существенный недостаток. Себестоимость транзакции из-за большого количества участников операции, жестких требований международных платежных систем и соответствующих финансовых рисков весьма высока. Это обстоятельство делает банковские карты крайне неудобными для осуществления микроплатежей. А даже значительное число покупок в интернете можно отнести к этой категории. Очевидно, что требовалась удобная альтернатива банковским картам для оплаты товаров и услуг в Сети. Именно так появились понятие «цифровая наличность» и ЭПС, оперирующие ею.

Неосязаемые ценности
Что же такое электронные деньги? Парадокс, но более чем за 12 лет существования цифровой наличности не появилось ни одного четкого определения этого платежного средства. Возможно, это связано непосредственно с их природой и с отсутствием четкого понимания цифровой наличности на законодательном уровне.
Наиболее часто встречающееся определение: «сущность цифровой наличности состоит в хранении некой денежной стоимости посредством программно-аппаратного средства». В подавляющем большинстве случаев под последним понимается обычный персональный компьютер с установленным клиентским программным обеспечением для доступа к кошельку данной ЭПС и выходом в интернет. Многие платежные системы предоставляют также возможность управления интернет-кошельком без установки клиентского обеспечения с несколько меньшей функциональностью.
Вместе с тем, наибольшие дебаты вызывает не само определение, а правовая природа электронных денег. Острота этих споров обусловлена, прежде всего, нарушением монополии государства на эмиссию денег, а это уже кардинальный пересмотр многих аспектов денежной теории и монетарной политики властей. Дело в том, что эмитентом цифровой наличности в подавляющем большинстве случаев выступает один из участников ЭПС, но никак не центральный банк страны и даже не кредитная организация вообще. Здесь уместно привести термин известного экономиста Артема Генкяна «частные деньги».
Очевидно, что правовой статус цифровой наличности требует четкого определения. Эмитенты новых денежных субститутов появляются абсолютно хаотично, причем их деятельность в силу отсутствия четкого юридического статуса никак не контролируется финансовым регулятором. При этом подобные частные эмитенты денег, безусловно, оказывают влияние на денежное обращение в стране. Именно по этим причинам необходимо законодательно минимизировать возможности злоупотребления цифровой наличностью для эмитентов.
Примечательно, что, по мнению г-на Генкина, который выступает за реализацию частной денежной системы и в своих работах обосновывает экономические выгоды создания подобных финансовых институтов, принятие законодательных актов о юридическом статусе электронных денег будет только на руку существующим ЭПС. Вместе с тем, некоторые игроки рынка отмечают нежелание «новых денежных эмитентов» разрабатывать и лоббировать свои инициативы на законодательном уровне. Как считают эти эксперты, на данной стадии развития рынка операторам цифровой наличности выгодно ограничиваться лишь PR-заявлениями о попытках легитимизации. Впрочем, как считает, например, Артем Генкин, вопрос о статусе электронных денег должны поставить и лоббировать прежде всего непосредственные пользователи.

Неопределенная определенность
В России существуют две основные ЭПС, оперирующие цифровой наличностью, каждая из которых использует собственную модель электронных денег — WebMoney и «Яндекс.Деньги». Первая называет свою наличность титульными знаками, вторая — авансовым платежом. Адепты обеих систем утверждают, что схожей с электронными деньгами сущностью обладают различные предоплаченные финансовые продукты, например, карты оплаты мобильной связи, проезда в транспорте и т. д. Ликвидность таких решений обеспечивается предварительно внесенным денежным покрытием. При этом утверждается, что цифровая наличность здесь имеет преимущество, так как ее можно обменять на другой вид товаров и услуг, причем расплачиваться можно с самыми различными участниками, а не только с эмитентами.
Любопытно, что система «Яндекс.Деньги» в качестве правовой природы своего продукта часто приводит лицензию Банка России, выданную на технологию PayCash на базе которой построена «Яндекс.Деньги». Полученная в конце 2002 года лицензия является единственной в России и дает банку «Таврический» (один из акционеров и операторов «Яндекс.Денег») право на эмиссию предоплаченных финансовых продуктов. Эмиссия и обращение последних регулируются указанием Банка России от 03.07.1998 № 277-У «О порядке выдачи регистрационных свидетельств кредитным организациям -резидентам на осуществление эмиссии предоплаченных финансовых продуктов». Однако если внимательно рассмотреть прохождение платежа в системе «Яндекс.Деньги», можно видеть, что никакого отношения к предоплаченному финансовому платежу применяемая схема не имеет.
Действительно, в бланке пополнения интернет-кошелька «Яндекс.Деньги» банковским переводом в графе «Назначение платежа» значится «Для участника №*** системы «Яндекс.Деньги». Авансовый платеж. Без НДС». При этом, получателем числится ООО «Алкор-М». Ни банк «Таврический», ни предоплаченные финансовые продукты здесь не задействованы. Более того, в данной схеме невозможно даже оформление документов между клиентами при переуступке их прав по авансам друг другу.
Важно также понимать, что при приобретении предоплаченного финансового продукта предметом договора выступает заранее оговоренный товар или услуга, эквивалентные стоимости этого продукта. В случае с электронными деньгами этого нет. Договор с ЭПС заключается буквально регистрацией в системе, которая подразумевает принятие пользователем всевозможных соглашений, действующих в ее рамках. Так, например, WebMoney определяет себя как «система управления имущественными правами (титульными знаками)». Похожее определение можно дать и системе «Яндекс.Деньги». В такой формулировке сам оператор системы юридически определен — он фактически является гарантом целостности и надежности некой электронной системы учета каких-либо активов, Однако правовая природа этих самых активов нигде законодательно не определена.

Виртуальный чек
Попробуем теперь разобраться с юридическим статусом упомянутых титульных знаков или аналогичных активов, коими и управляет оператор платежной системы. Итак, пользователь приобретает некий предоплаченный сертификат, с помощью которого он может расплачиваться в интернете за различные товары и услуги. Этот сертификат эмитирован платежной системой или ее участниками в некий титульный знак.
Адепты WebMoney утверждают, что титульные знаки WMR учитывают чеки в электронном виде и являются полным аналогом традиционных бумажных чеков за исключением способа их подписи. В этом контексте титульные знаки выступают чеком в электронном виде на предъявителя, который его владелец может представить к оплате. Но п.1 ст. 877 Гражданского кодекса РФ «Общие положения о расчетах чеками» вводит два основных признака чека. Первый из них: «чек — это документ, удостоверяющий имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Имущественными правами в данном случае являются требования уплаты определенной денежной суммы». Второй признак: «чек должен быть выполнен с соблюдением требований к его форме и содержать обязательные реквизиты».
За определением «обязательных реквизитов» чека обратимся к ст. 878 ГК РФ, согласно которой чек должен содержать: 1) наименование «чек», включенное в текст документа; 2) поручение плательщику выплатить определенную денежную сумму; З) наименование плательщика и указание счета, с которого должен быть произведен платеж; 4) указание валюты платежа; 5) указание даты и места составления чека; б) подпись лица, выписавшего чек, — чекодателя. При этом, согласно все той же ст. 878 ГК РФ, отсутствие в документе какого-либо из указанных реквизитов лишает его силы чека. Очевидно, что цифровая наличность, а точнее, сертификат на нее не всегда полностью отвечает этим требованиям.
Кроме того, выпуская титульные знаки, тот или иной участник ЭПС (оператор, владелец, гарант и т. д.) фактически осуществляет эмиссию чеков на предъявителя. Однако, согласно ГК РФ, чек относится к неэмиссионным ценным бумагам, и обращение этого вида ценных бумаг не регулируется законом «О рынке ценных бумаг», а лишь соответствующим положением Банка России.
Таким образом, цифровая наличность не может быть определена ни как деньги (поскольку таковыми на территории России, согласно ст. 140 ГК РФ, являются только рубли), ни как чеки на предъявителя, и наиболее близка к предоплаченным финансовым продуктам или авансовым платежам. Вместе с тем, на расчеты с помощью электронных денег не распространяется законодательство о безналичных расчетах, соответственно, они не могут юридически являться таковыми.
Впрочем, приверженцы цифровой наличности утверждают, что пробелы в законодательстве никоим образом не доказывают нелегальность оборота электронных денег в стране, определяя эмитируемую цифровую наличность как один из типов ценных бумаг. Однако, как уже упоминалось, для обретения юридического статуса этот вид ценных бумаг должен быть отнесен к таковым на законодательном уровне. На сегодняшний же момент ГК РФ допускает лишь те «иные» виды ценных бумаг, которые и определены соответствующим законодательством. Цифровой наличности там нет. Замкнутый круг.
Однако лоббировать тезис о нелегальности электронных денег неверно. Цифровая наличность — новый денежный субститут, очень перспективный и популярный, не учитывать который нельзя. Но для его грамотного и качественного развития необходимо максимально оперативно разработать нормативно-правовое поле, регламентирующее существование этого финансового инструмента. В мире уже предприняты попытки решения этой задачи.

Пионерские формулировки ЕС
Пионером в определении юридического статуса цифровой наличности является Евросоюз, законодательная комиссия которого впервые озаботилась правовым полем электронных платежей еще в ноябре 1988 года. Именно тогда увидела свет рекомендация комиссии ЕС №88/590/ЕС, регламентирующая отношения между эмитентом и держателем банковских карт. Ее обновленный вариант (который фактически заменил ее) был представлен лишь 9 лет спустя. В конце июля 1997 года вышла рекомендация ЕС № 97/489/ЕС «О сделках, совершаемых с использованием электронных платежных инструментов, их эмитентах и держателях».
В частности, рекомендация ЕС определяла информацию, сообщаемую системой держателю платежной карты при заключении договора. Согласно № 97/489/ЕС, она должна содержать описание электронного платежного инструмента, перечень взаимных прав и обязанностей держателя и эмитента, типы платежей, взимаемых с держателя, и многое другое. Кроме того, эмитент обязан обеспечить конфиденциальность кодов, позволяющих держателю использовать электронный платежный инструмент, хранить в течение определенного периода времени данные по транзакциям, предоставлять круглосуточную линию поддержки для извещения держателем об утере карты и т.д. Содержала рекомендация и данные об обязанностях держателя, в том числе в сфере информационной безопасности. Кроме того, № 97/489/ЕС определяла правовую ответственность эмитента и оператора платежной системы.
В августе 1998 года вышел отчет Европейского центрального банка касательно электронных денег — «Report on Electronic Money», в котором определялись эмитенты. Согласно отчету, они выделялись в отдельную категорию кредитных организаций, обладающих правом эмитировать цифровую наличность. Категория получила название Electronic Money Institution (ELMI). По рекомендации, цифровая наличность должна учитываться на едином счете эмитента и являться совокупным обезличенным вкладом всех пользователей ЭПС.
Однако законодательное регулирование цифровой наличности было введено с принятием в 2000 году знаменитой директивы № 2000/46/ЕС, которая впервые в мире определила юридический статус электронных денег. Согласно ст. Зb рекомендации № 2000/46/ЕС, цифровая наличность — это денежная стоимость, представляющая требования к эмитенту, которая хранится на электронном устройстве, эмитируется при получении денежных средств в стоимостном размере, не меньшем, чем эмитированная денежная стоимость, а также принимается в качестве средства платежа предприятиями. Директива № 2000/46/ЕС определила и минимальный первоначальный капитал эмитента цифровой наличности - 1 млн. евро.
Принятие директивы № 2000/46/ЕС фактически положило начало правовому регулированию цифровой наличности. Вместе с тем, стоит отметить рекомендательный характер данных актов комиссии Евросоюза и Европейского центрального банка — они не имеют обязательной силы. Возможно, по этой причине фактическая реализация директивы № 2000/46/ЕС началась лишь в 2002 году. Именно тогда Франция и Великобритания внесли соответствующие изменения в свои законодательства. Вместе с тем, нельзя отрицать значительного влияния комиссии Евросоюза в подконтрольных странах: достаточно часто по прошествии некоторого времени те или иные рекомендации обретали обязательный характер.

Особенности национального законодательства.
Некоторые эксперты отмечают, что правовые основы регулирования цифровой наличности в нашей стране были заложены еще в 1998 году, когда Банк России издал указание № 277-У «О порядке выдачи регистрационных свидетельств кредитным организациям-резидентам на осуществление эмиссии предоплаченных финансовых продуктов». Вместе с тем, данное указание никак не определяло юридический статус электронных денег, а лишь порядок регистрации кредитных организаций, желающих осуществлять эмиссию предоплаченных финансовых продуктов.
Попытку ввести законодательное регулирование электронных денег в 2003 году предпринял Национальный банк республики Беларусь, правление которого издало постановление № 201 «Об утверждении Правил осуществления операций с электронными деньгами». Оно определило электронные деньги как «единицы стоимости, хранимые на программно-техническом устройстве, принимаемые в качества платежа при осуществлении расчетов и выражающие сумму обязательств эмитента перед держателем по погашению электронных денег».
Согласно принятому постановлению, эмитентами цифровой наличности могут быть только банки. Соответственно, обращение электронных денег в Беларуси регулируется Национальным банком страны. Любопытно, что, несмотря на то, что, согласно постановлению № 201, цифровая наличность может быть номинирована в белорусских рублях или валюте, максимальная сумма, со держащаяся на одном электронном кошельке, не должна превышать 200 евро.
Однако эксперты и игроки рынка неоднозначно смотрят на реализацию правового регулирования цифровой наличности в Беларуси. Так, в интервью проекту «оВебМани.ру» исполнительный директор ,WebMoney Transfer Виктор Турсков отметил: «Предложений о введении белорусской валюты к нам поступает достаточно, но, во-первых, нам непонятно будущее белорусской валюты как таковой, а во-вторых, внутренний уровень развития электронной коммерции Байнета — один из самых низких по СНГ. Кроме того, количество и характер поступающих к нам запросов из правоохранительных органов свидетельствует о неопределенности правовой базы интернет-активности в Беларуси, несмотря на наспех принятое правовое регулирование электронных денег».

Невиртуальная реальность.
Итак, несмотря на отсутствие законодательной базы, отрицать цифровую наличность как состоявшееся средство платежа нельзя. Более того, некоторые эксперты считают, что за электронными деньгами будущее, в частности, потому что они позволяют существенно снизить транзакционные издержки и ускорить технологический процесс. Так, например, экономист Артем Генкин полагает, что уже в недалеком будущем государственные деньги будут серьезно потеснены частными (электронными) валютами различных эмитентов. При этом эксперт, обосновывая возможность безболезненной интеграции частно-денежных потоков в общую финансовую систему страны, при водит пример Австралии, Великобритании и Новой Зеландии. Г-н Генкин считает, что цифровая наличность будет обеспечена деньгами транснациональных корпораций.
Одним из острых вопросов эмиссии электронных денег является их неоднородность по сравнению с наличными. Очевидно, что этот недостаток можно нейтрализовать лишь при выпуске электронных денег одним-единственным эмитентом, Примечательно, что подобную задачу уже ставили перед собой финансовые органы Сингапура, Канады, Японии, Финляндии и даже СIIIА, которые, по сути, предоставили практически полную правовую свободу цифровой наличности, несмотря на огромный рынок электронной коммерции. Последнее обстоятельство, впрочем, можно объяснить безусловным доминированием карточных платежей в США.
Однако некоторые игроки рынка считают, что тем самым единственным эмитентом электронных денег может и должен быть вовсе не центральный банк страны. Так, например, в интервью CNews директор WebMoney Transfer Андрей Трубицин отметил, что российский рынок ЭПС будет постоянно консолидироваться, его игроки сольются в единую систему с единой электронной валютой. Артем Генкин считает, что это возможно лишь в долгосрочном прогнозе, на нынешнем этапе эксперт предполагает в лучшем случае картельное соглашение 3-5 ведущих игроков.
К какому результату придут национальные финансовые органы и частные эмитенты, покажет время. Однако игнорировать электронные деньги нельзя. Первые плоды уже есть — с начала 2008 года кредитное управление Сингапура планирует централизованную эмиссию цифровой наличности.